Эксперты: что стоит за словами Путина о возможных изменениях ядерной доктрины?

Вашингтон выразил «крайнюю обеспокоенность» озабоченность угрозами президента России Владимира Путина о возможных поставках российского оружия Северной Корее, заявил накануне официальный представитель Госдепартамента Мэтью Миллер.

По словам Миллера, это способно привести к дестабилизации положения на Корейском полуострове, а также станет нарушением резолюции Совета Безопасности ООН, которая была поддержана в своё время самой Москвой.

Напомним, Путин по итогам визита в КНДР и Вьетнам заявил, что поставки российского оружия Пхеньяну станут «зеркальным ответом» на вооружение Украины Западом.

Пакт, подписанный Путиным и лидером Северной Кореи Ким Чен Ыном в среду, обязывает каждую из сторон предоставлять друг другу немедленную военную помощь в случае вооруженной агрессии против одной из стран.

Представитель Белого дома по вопросам национальной безопасности Джон Кирби назвал это соглашение причиной для беспокойства, отметив, что оно не стало неожиданностью. Кроме того, Кирби сказал, что потребность России в военной помощи Пхеньяна – «признак отчаяния».

Тем временем Владимир Путин вновь повторил, что Россия намерена пересмотреть действующую ядерную доктрину, и сейчас в Кремле размышляют о том, что можно в ней поменять. В существующем документе уже допускается применение ядерного оружия в случае «угрозы существованию государства». При этом Путин ничего не конкретизировал, но отверг необходимость включения в доктрину понятия «превентивный удар», сказав, что «мы и при ответном ударе уничтожим противника».

В сфере глобальной безопасности сегодня наблюдается довольно сложная динамика, заметил в интервью Русской службе «Голоса Америки» эксперт Венского центра по разоружению и нераспространению Николай Соков. Как ему представляется, внешняя логика событий не совпадает с внутренней.

«Москва действительно с самого начала войны старалась, чтобы Запад не забывал о ядерном оружии (в руках России), давая понять, что в случае крайнего развития событий (такого как прямое вмешательство в войну) оно могло бы вступить в действие, – добавил он. – Но это делалось на самом деле достаточно осторожно и с подчеркиванием того, что речь идет именно о крайнем случае. Запад также действовал достаточно аккуратно, наращивая поддержку Украине осторожно, чтобы не спровоцировать прямого столкновения (с Москвой). Это тактика, которая в эру холодной войны называли “салями” – нарезание тонкими ломтиками».

Соответственно, у России не было повода к эскалации, тем более что она в общем-то справлялась с каждым новым уровнем западной поддержки Украине, констатировал Николай Соков: «Но все же постепенно вовлечение (в конфликт) нарастало – тактику “салями” нельзя применять бесконечно. Как видится, вероятность появления войск некоторых стран НАТО (на украинском фронте) плюс разрешение Запада на расширенное применение оружия большой дальности было воспринято Москвой серьезно и привело к первым публичным учениям с нестратегическим ядерным оружием. Это, конечно, сигнал. НАТО ответило довольно расплывчатым заявлением о приведение в повышенную боеготовность некоторого неопределенного количества ядерных бомб. Все остальное – риторика».

Что касается заявления Путина о смене российской доктрины, то трудно представить, как можно еще понизить порог применения ядерного оружия, считает эксперт: «Нынешняя доктрина обеспечивает достаточную гибкость, так что это скорее тоже из области чистой риторики. Разговоры о боеприпасах малой мощности в США и о нанесении Россией упреждающего, фактически неспровоцированного ядерного удара по Польше происходят вне правительственного уровня – что в США, что в России. Такие пересуды вызывают определенное беспокойство, но пока вряд ли стоит серьезно тревожиться. Идет обмен посланиями сторонами на уровне “бойтесь” – “сами бойтесь”».

Остается нерешенной еще одна крупная проблема, подчеркнул Николай Соков. В НАТО говорят о “стратегическом поражении России”, но у каждой стороны свое понимание, что это означает. Негласные попытки выработать единое определение не увенчались успехом. Понятно, что в России это интерпретируется в самом жестком варианте – Путин во Вьетнаме сказал, что “стратегическое поражение” предусматривает ликвидацию российской государственности (включая смену политического режима и прочее). А это уже однозначно повод для применения ядерного оружия».

Так что обстановка в мире нагнетается, говорит эксперт. «Пока что на словах. Но по Украине полный тупик, напряженность между Россией и Западом растет, и если в предыдущие два с небольшим года ЯО оставалось фоном, то в последние месяцы сигналы сторон стали более ориентированными на практику его применения».

Сейчас сложно представить, насколько далеко все это зайдет, резюмировал Николай Соков.

Вопрос изменения российской ядерной доктрины в условиях войны в Украине и помощи Киеву со стороны Запада всегда витал в воздухе, полагает эксперт Канадского института по вопросам внешней политики Максим Старчак. На его взгляд, это происходило вне зависимости от того попадали ли данная тема в общественный дискурс или нет.

«“Красные линии”, которые прочерчены Москвой, не работали и не работают, – пояснил он в комментарии «Голосу Америки». – Но ей же надо было как-то повысить уровень эскалации, чтобы привлечь внимание к российским требованиям и “хотелкам”. Изменение ядерной доктрина – один из таких ходов. Повышаешь теоретическую возможность применения ЯО – пугаешь Запад, и таким образом, получаешь усиление внимания к своим проблемам. Это продиктовано стремлением добиться своих геополитических целей. Такая, думается, тут логика».

Но пока это тривиальное жонглирование словами, считает Максим Старчак: «Отсюда и такие расплывчатые формулировки – “думаем над изменением” (доктрины). Вероятно, Кремль хочет прощупать почву – будет ли Запад всерьез обсуждать этот информационный вброс, просчитывать возможные риски… Еще год назад Путин не рассматривал изменение доктрины, а сейчас – да, хотя ничего кардинально не изменилось. Возможно, он понимает, что изменение доктрины ничего ему не даст, а этот шаг покажется всем слишком агрессивным. Ведь Путин любит “формировать ответ”. Очевидно, он ожидает негативного развития событий, и на этот случай держит в качестве ответа изменение доктрины. Еще год назад это выглядело бы существенным шагом в сторону конфронтации, но сейчас возникновение такого эффекта сомнительно. Российская риторика за последнее время подготовила Запад к тому, что Москва размахивает ядерной дубинкой по любому поводу».

Что до потенциальной передачи высокоточного оружия третьим странам, то здесь больше политических угроз нежели реальной готовности пойти на это, рассуждает эксперт: «Многие современные российские вооружения запрещены к экспорту. Что Россия может поставить – последнюю версию “Искандеров”? А платить за них кто будет? В противном случае это выглядит благотворительностью в ущерб себе. Беларусь десятилетиями просила «Искандеры»… К тому же сегодня мало кто готов предоставить свою территорию для борьбы с США. А если и готов, то за очень большие финансово-экономические преференции, которые Москва не в состоянии предоставить».

Кремль ищет варианты оказания давления на США с тем, чтобы заставить Вашингтон считаться с ним, вот и возникают подобные идеи, указал Максим Старчак. Но пока не видно, чтобы они работали, заключил он.